Page 192 - Талант умноженный на характер

ИЗ ПЕРВЫХ УСТ. ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АНСАМБЛЕ ИЗ ПЕРВЫХ УСТ. ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АНСАМБЛЕ

Северная Корея, 1994 год, – совершенно другой мир. У нас – «переходный период», нищета бес- в самолёте, где ручная кладь, не влезает, и стюардесса пристроила баян в самом хвосте самолёта.
просветная. А там мы обалдели от уровня технического прогресса и вообще от приёма – по 28 блюд Прилетели, наши все быстро вышли (и не только наши – там борт на 300 с лишним человек),
нам приносили на обед (при том, что население в целом живёт бедно). Сцена-трансформер, туда- а я с баяном, естественно, замешкался. Забрал его, иду, ищу своих – а нет никого. Этот аэропорт
сюда крутится, аппаратура – космос, все инструменты «Yamaha» – стационарное оборудование Шарля де Голля – огромный, настоящий город в городе. А у меня с собой только паспорт, билет
в каждом ДК… Залы вместимостью от 6 тысяч (только зал, где Ким Ир Сен смотрел наш концерт, и баян шестнадцатикилограммовый. И сто евро в кармане. Всё.
очень маленький, человек на 100 – сугубо «для своих»). Я смотрю, где ж там рейсы на Москву, а непонятно – рейс транзитный. Языка не знаю.
Мы жили в гостинице «Пхеньян». Наблюдали из окна гостиницы: пять утра, местные жители Ещё и перелёт до этого был часов 14, голова не соображает. Я спустился на один эскалатор, один
идут на работу. Все в одинаковой форме, рабочий класс. Выходят из домов. Что интересно: там у них терминал, другой – там какая-то группа на Москву вроде бы. Я за ними, но вижу, что наших ни-
в домах всё прозрачно. Дверей или нет совсем, или они стеклянные – чтоб соседи видели, ты чита- кого. Сажают в автобус, везут, светофоры, самолёты туда-сюда – короче, кошмар. Привозят нас
ешь труд вождя или нет. Там, по-моему, только в туалет двери непрозрачные. Нужно, чтобы висел к самолёту, я предъявляю билет, мне говорят – нет, это не сюда. Привозят меня к другому са-
потрет вождя в каждой квартире, и не просто висел, а чтобы это с улицы было видно: штор на окнах молёту, какому-то маленькому, частному, наверное, трап такой махонький спущен. Поднимаюсь
нет. Когда нас поднимали на смотровую площадку смотреть достопримечательности, перед лифтом на борт, там сидит пилот, в наушниках с кем-то переговаривается. Я к нему, он перепугался –
на журнальном столике лежала книга на русском языке «Учение Чучхе» – получается, для туристов. кто это, куда это? Кому-то передал по рации, опять приехал какой-то автобус, меня туда, довезли
Мы много интересного прочитали. Ну вот, например: зачем человеку нужен зонтик? А вот для чего: до терминала опять, я стучу, никто не открывает. Полицейский на меня дико смотрит – откуда
допустим, ты идёшь по городу, транслируют речь вождя – и вдруг пошёл дождь. Ты должен тут же я тут взялся. В общем, взяли меня за шиворот и повели куда-то. Я показываю – вот билет,
достать блокнот и законспектировать её, а зонтик нужен, чтобы текст не размыло. Там на улицах вез- вот паспорт, мне в Москву надо! Они показывают на баян – дескать, это что такое? Снимай, расчех-
де репродукторы и время от времени звучат воззвания вождя. И все останавливаются. В перерывах ляй! Открываю – а чехол старый уже, местами рассохшийся, это ж у нас была уже пятая по счёту
между речами из репродукторов звучала музыка, но, думаю, это на время фестиваля. Бразилия, и частые перемены климата на нём сказались не лучшим образом. Там внутри была
И вот они собираются. В здании нашей гостиницы была арка, и видимо, там располагался дет- прокладка поролоновая, она надорвалась, я снимаю, а оттуда сыпется труха – ого, непонятный
ский сад или что-то в этом роде. Они детей организованно туда завели и дальше пошли на работу.
На общественный транспорт тогда у нас ещё очереди не практиковались, мы автобусы «штурмова-
ли» стихийно, а у них уже тогда были очереди, везде всё чётко, организованно.
В магазинах – шаром кати. Вышли мы своей группкой (нас проинструктировали, чтобы мы хо-
дили не поодиночке), и за нами три человека со всех сторон – их КГБ. И переводчики же были
их местные, поди знай, что там за переводчики. И за столом с нами сидели, и русский знали до-
сконально, все шутки наши понимали. У нас даже была хохма – в гостинице сидели, и один наш
артист в шутку кричит в розетку – курить хочу! Бац – в дверь стучат, открываем – «переводчики»
подают пачку сигарет…
Запомнились детские игрушки в их магазинах – кореец стоит и в американца стреляет. Пыта-
лись как-то ребёнка при родителях угостить шоколадкой – не взял. Их приучают, чтобы не брали
у чужих, – вдруг мы шпионы вражеские или капиталисты…
Что ещё поразило – исполнительский уровень высочайший. Огромный симфонический ор-
кестр, 250 человек. И они просто нереально организованные – музыканты после исполнения но-
мера должны были исчезнуть со сцены за 15 секунд – вместе со стульями, арфами и двумя рояля-
ми, а мы должны были выйти им на смену. И они это сделали.
А ещё повезли нас в Дом пионеров. Там детки такое вытворяли – что музыканты, что танцоры,
что акробаты. Тоже невообразимый, фантастический уровень мастерства. Вообще, мы побывали
в другом мире…
А вот Америка, хоть и тоже другой мир, не удивила, а оттолкнула – абсолютно чуждая страна,
чуждая культура, уклад, религия. Неприятные впечатления остались. Смешно было – у нас в ба-
лете работали братья-близнецы Кисельковы, и мы когда летели в Америку, был как раз их день
рождения, и из-за разных часовых поясов он растянулся во времени.
Как-то во время гастролей я попал в настоящую передрягу. Летели мы из Бразилии в Москву «Сцена для меня –
через Париж, там была пересадка. У меня инструмент большой и громоздкий, в верхние полки это вся моя жизнь»

188 189