Page 179 - Letopis

При исполнении

сожалению, она не выжила. Её с 80-летней дочерью привезли с Октябрьского – две
старушки попали под обстрел…
За весь период войны мы приняли более 100 детей. Одного ребенка, увы, спасти
не удалось. Это был опять-таки август или сентябрь 2014 года. 16-летний мальчик
на Гладковке бежал от обстрела. Снаряд прилетел прямо в цветочный павильон, где
находился этот мальчик. В результате – травматическая ампутация обеих ног. Травма,
несовместимая с жизнью, жуткая кровопотеря…
Как к нам привозили пациентов! Это жутко звучит, но это правда: нам людей
порой привозили в багажниках автомобилей, потому что других условий просто
не было. Это же не то что везёт пострадавшего «Скорая», реанимобиль, где уже по
дороге проводятся реанимационные мероприятия… Помню, въезжает на территорию
больницы потрепанная солдатская «пятёрка», а там в багажнике лежат раненые люди.
Руки-ноги торчат… Это всё мы видели своими глазами. И мальчика того, с Гладковки,
кстати, тоже в багажнике привезли... А сколько было таких случаев – лето, люди на
лавочке сидят, и тут вдруг обстрел… Я помню – стою на улице, и бежит ополченец,
несет на руках раненую девушку. Я принимаю пострадавшую на руки, а у меня рука
внутрь её проваливается… Мы её в торакальное отделение направили – надеюсь, что
она выжила…
Мы тогда вплотную столкнулись с принципами военно-полевой хирургии.
Медперсонал был в профессиональном плане достаточно подготовленный, потому
что и в довоенное время наш областная травматологическая больница имела
дело с самыми тяжёлыми случаями. Несколько раз мы сталкивались с массовыми
поступлениями шахтёров. Но одно дело – ты идёшь на работу, будучи уверенным в
завтрашнем дне, потому что вокруг тебя – мирная размеренная жизнь. А тут ты идёшь,
над головой свистит, стреляет; приходишь на работу и слышишь: «Ё* твою мать,
давай быстрее!» – от пациентов, которым больно… И каждый раз не знаешь, доедешь
ли ты на работу или не доедешь. Я сам просидел с детьми в перегородке многоэтажки
своего микрорайона Текстильщик. И в ванной сидели… Каждый раз думаешь –
ложиться спать или не ложиться, потому что в любой момент может начаться обстрел.
Спасли урывками, как получалось. И взрослые, и дети. 1 декабря 2014 года мы были
вынуждены уехать из своего района – в наш дом ровно в полночь попала «градина»,
подарок от доблестной украинской армии. Я это никогда не забуду... Дочка со мной
спала – у меня две дочки-близняшки, на тот момент им по семь лет было. Машину
мою во дворе осколком покорёжило, ещё одна там стояла – сгорела. Были выбиты
окна. А в доме напротив снесло верхний технический этаж. Это нас, «террористов»,
Украина так перевоспитывает…
Некоторый период времени, когда моя семья находилась в Бердянске, а город
обстреливался непрерывно, я жил на работе, в своём кабинете. Из дома забрал самое
ценное; взял документы, необходимую одежду – по минимуму. Телевизор положил на
пол квартиры, укрыл одеялом... И здесь, в больнице, жил не только я. В подвальном
помещении находились сотрудники отделения анестезиологии. Подвал у нас хороший,
стены – толстые…
Отработал, принял душ, кое-как поспал в кабинете, а за дверью – шум, крики:
«Быстрее, быстрее!». Какой там отдых… Разве возможно в такой момент оставаться
за дверью, даже если это – не твоя смена?..
Одно дело – когда ты принимаешь людей в военной форме. Да, им больно, да,
нам, врачам, тяжело, но это – всё-таки военные. А когда привозят раненых женщин
в домашних халатах, или детей, или стариков… Вот недавний случай: женщина,
179