Page 54 - Letopis

Города, опалённые войной

оцениваю по принципу: наш – чужой. Михаил Пореченков – наш, Олег Газманов –
наш, Игорь Скляр – наш, Василий Лановой – наш и многие другие – наши. А вот
Макаревич – чужой, Розенбаум – чужой, Ахеджакова – чужая… Да, они могут иметь
своё мнение, это – их право, но моё право – считать их чужими. И презирать.
Эпизод седьмой. 9 мая 2016 года. День Победы. Болит колено. Но очень хочется
взять портрет папы и пройти с ним вместе с «Бессмертным полком» по улице Артёма.
Вместе с сестрой и мужьями выходим пораньше в надежде доехать до площади
Ленина на трамвае. Увы! Идём пешком. Улицы заполнены нарядными, празднично-
взволнованными людьми. Наконец доходим до площади Ленина, где уже идёт парад,
далее – до Министерства угля. Становимся в колонну. Боже! Сколько людей вокруг!
Звучат песни военных лет, все несут портреты своих родных, и я тоже иду с портретом
своего папочки. Слёзы катятся из глаз. Проходим мимо трибуны, на которой, кроме
руководства Республики, стоят ветераны войны. Как их мало! И как жаль, что им
довелось испытать горечь нынешних времён…
Идём дальше. Колено болит всё сильнее. Молодой человек, идущий рядом,
заметив, что мне тяжело, предлагает водички… Какие же добрые у нас люди! Но я
продолжаю идти – гордая и уверенная в том, что мы с ним и все вместе – и живые, и
мёртвые, – победим!..
ЕЛЕНА ХАМИДУЛЛИНА г. Донецк, Куйбышевский район,
пос. Октябрьский

В моей памяти в наибольшей степени отложились три самых тяжелых дня за весь
период боевых действий.
Первый день – 26 мая 2014 года, когда моя дочь попала под обстрел. Они с
друзьями пошли на ставок отдыхать. Я же находилась на работе – я хореограф в
детском садике, расположенном в центре города, на проспекте Гурова. И мы тут,
на работе, наблюдали низколетящие самолёты… Дочка прорвалась, дозвонилась
мне по телефону. Говорит: «Мама, у вас там всё нормально? По нам стреляли!». И я
помню, как я на ходу переодеваюсь, кричу директору: «Я побежала – там бомбят!».
Ещё никто не знал, что в аэропорту бой, понимали только, что происходит что-то
страшное. Я доехала маршруткой до Ветки, перебежала на трамвай, потому что
движение уже было перекрыто. Доехала до железнодорожного вокзала, еще заскочила
в «Брусничку», думаю – мало ли что будет… Купила хлеба, молока, совершенно
ничего не соображая. У нас в посёлке на Кремлёвском проспекте был магазин «АТБ»,
я уже находилась возле него, тут снова звонит дочь: «Мама, ну ты где?!». И снова
начинается обстрел… Это был ужас вдвойне, потому что мы ничего подобного не
знали, мы не могли предположить, что с неба, с самолёта у нас будет происходить
бомбардировка… Говорю: «Дочка, я уже здесь, рядом».
Дочь потом рассказывала, как они лежали, загорали, и тут полетела украинская
авиация… Мальчишки заинтересовались – дескать, что это такое, стали на мобильные
снимать. Смеются: «Это захват аэропорта!», – потому что никто не верил, что это всё –
на самом деле. И вдруг над ними низко пролетают вертолёты, и раздается автоматная
очередь по прибрежным камышам.
Там неподалеку – кафешка, дети перебежали туда, спрятались там. Потом ехала
машина и их подобрала. Говорит: «Мам, я тебе не могла дозвониться – связи не было
совсем».
Последующие дни в моей памяти связаны с непрерывным гулом. Наш дом
54