Page 51 - Letopis

Города, опалённые войной

АЛЕКСАНДР СИДОРОВ г. Донецк

Прости меня, мама, я стал ополченцем,
Ушёл с мужиками давить эту мразь.
Я видел, как мины калечат младенцев,
И танки вминают друзей моих в грязь.
Любимая мама, какой, к чёрту, выпуск?
Я видел, как «Грады» утюжат Донецк.
Ты жжёшь третий месяц в подвале свой примус
И веришь в какой-то там мирный процесс…
Александр Шумнов

Я ушёл в ополчение 10 июля 2014 года, ровно один день не доработав до того,
чтобы мой стаж работы на Донецком металлургическом заводе составил шесть лет. Я
был простым инженером отдела главного механика…
Протестному движению в Донбассе я сочувствовал с самого начала: ходил
на митинги, носил символику, помогал, чем мог, когда обращались товарищи,
принимавшие более активное участие. Но постоянно угнетало ощущение
недостаточности этих усилий. Чем ближе и чаще слышались звуки взрывов в моём
любимом Донецке, тем явственнее чувствовалась потребность в более активных
действиях.
А с другой стороны – семья: беременная жена, маленькая дочь, родители. Разве
имел я право предоставить их самим себе? Разве имел право бросить работу, лишив
семью источника дохода, тем более, в такое сложное время? Разве мог не оказаться
рядом, когда будут ложиться вражеские снаряды?
Я думаю, тогда многих мучили подобные вопросы, и каждый находил на них свои
ответы…
Когда-то Павел Иванович, мой учитель истории, прозорливо спросил: «А с чего
вы взяли, что хоть одному поколению русских людей уготована судьба не застать
войны?..».
Вспоминается, как ещё в 2004 году, когда на Украине играла только увертюра
предстоящих событий, я со своими студенческими друзьями обсуждал последние
новости. Помнится, я попросил их представить, что это – последний день мирной
жизни, ведь и тогда события могли развернуться совсем иначе. Задумавшись, они
пришли в состояние уныния, а у меня была только молодецкая решимость и нежелание
уступать тем, кто своими действиями попирает закон и мои права. Сейчас один из
этих друзей – в Киеве, другой – в Запорожье, а третий – в Красноармейске. Я тоже
думал, что изменился, но, как пел Владимир Высоцкий, «значит, нужные книги ты в
детстве читал». Я не нашёл в себе ни морального права, ни даже малейшего желания
оставить Родину в беде, поступиться правдой…
Однажды я отчётливо понял, что больше не могу оставаться в стороне. Позвонил
Вадиму, товарищу по работе, который присоединился к ополчению ещё в самом
начале, и сказал, что готов идти в рядовые, но только не протирать задом диван. Он
попытался отговорить меня, сказал, что, возможно, я больше никогда не увижусь с
семьёй, что такие люди ещё понадобятся, что могу погибнуть или остаться калекой,
но, получив решительный ответ, пообещал через время перезвонить.
Лето-осень 2014 года, по-моему, было самым честным временем, когда те, кто,
несмотря ни на что, оставался в Донецке, были предельно искренни друг в отношении
51