Page 242 - Letopis

При исполнении

как минимум проветривать, чтобы она не стала миной замедленного действия. И
определённая, внушительная по численности группа работников на «Бутовской»
находилась постоянно. Когда административно-бытовой комбинат разбомбили
окончательно, контору перевели в подведомственный шахте дворец культуры, и
они до сих пор располагаются там – кадровики, нормировщики, бухгалтерия… Там
был огромный архив, в который приходили люди получить справку для начисления
пенсии. Чтобы обеспечить сохранность документов, руководство грамотно сработало,
своевременно приняв решение вывезти документы в безопасное место.
Пласт угля, который до войны там отрабатывался, – завидный пласт. Двухметровый.
Уголь там – ценнейшей марки: горит в печах, может шихтоваться и добавляться
к коксовому углю. Мы его потеряли… Более того, там, в шахте, ещё осталось и
оборудование, в которое шахтёры вкладывали деньги. Теперь там оно без надобности,
а ведь где-то его как раз не хватает! И наши смельчаки, помимо откачки воды, сумели
демонтировать из лавы оборудование и выдать его на поверхность для последующего
ремонта и использования.
Вообще наше объединение «Макеевуголь» всегда было самодостаточным
коллективом во всех отношениях, одним из крупнейших в Украине. Добыча была
– одна из весомейших. Наши угли коксующихся и энергетических марок были
востребованы на рынке. Есть работа, есть зарплата, есть то, к чему можно приложить
знания, усилия и опыт, – живи и радуйся! Но случались и чёрные полосы… Как вы
знаете, в 2011 году у нас произошла техногенная катастрофа на шахте Бажанова, упал
копёр. До войны успели провести восстановление на три четверти. С началом войны
процесс восстановления, само собой, прекратился. Там до сих пор стоит башенный
кран. Пока перспектив для дальнейшего развития событий там нет, к тому же шахта
находится близко от фронтовой Ясиноватой. Надеемся, что с приходом мира на этой
шахте восстановление будет завершено. Ведь запасы угля там – довольно масштабные,
равно как и на шахте «Чайкино». Но на сегодняшний день четыре шахты объединения
работают в режиме водоотлива – их содержание обходится в 20 миллионов рублей
ежемесячно. И это тоже – последствия войны, которые непосредственно бьют по
коллективу, по его благополучию.
…Конечно, в нашем объединении «Макеевуголь» очень сильно уменьшилась
численность трудящихся. Работало у нас когда-то 17 тысяч, потом – 15, 14, потом –
9. А сейчас – 7. Очень многие люди взяли в руки оружие и пошли на «передок». К
сожалению, мы уже имеем потери. На шахте «Северная» когда-то было организовано
несколько фотографических стендов, посвящённых истории предприятия. Там один из
стендов недавно освободили и разместили на нём фотографии шахтеров, погибших на
этой войне. Молодые мужчины, чуть за тридцать, отцы семейств… На торжественном
собрании в театре, посвященном Дню шахтёра, я сидела рядом с одним пожилым
горняком с «Северной» Алексеем Кислицей – его сын воевал в ополчении и погиб.
Мужик проработал всю жизнь, и вот его наградили за многолетний добросовестный
труд – он в театре на таком мероприятии в первый раз был… И он говорит: «Всё бы
было хорошо – но сына я потерял». Сидит и плачет, и такими огромными ручищами,
как грабли, с въевшимся в них углём, вытирает слёзы… Видеть эти слёзы – ни одно
сердце не выдержит. И простить их кровавому украинскому режиму нельзя.
Один из шахтёров «Ясиновской», ушедших в ополчение, служил в подразделении
Моторолы. Весной 2016 года он позвонил мне: «Я очень хочу встретиться с вами и
вашим руководителем. Разговор – на месте». Приехал и говорит: «Дело в том, что у нас
в батальоне – добровольцы отовсюду. Не только шахтёры – есть и офисные работники.
242