Page 247 - Letopis

При исполнении

Кто бы мог подумать, что наступит день, когда это слово станет самым дорогим,
самым важным для каждого из нас. С годами многое забывается, но «Никто не забыт
и ничто не забыто» о войне 1941-1945 годов. Мы не имеем права забыть подвиг
наших отцов и дедов, выковавших для нас мирную жизнь. А теперь мы не имеем
права забыть и новую войну, ворвавшуюся в жизнь дончан 26 мая 2014 года.
…Яркий солнечный, теплый день. Идет размеренная жизнь. У школьников горячая
пора: завершается учебный год. Вдруг слышим резкий гул.
Ученики бегут к окнам, чтобы узнать, в чём дело. И вдруг видят самолёт, который
разворачивается и выпускает ракету. Реакция ребят: «Ой, что он делает?», «Вот гад,
он же стрельнул!», «Куда же полетела эта ракета?», «Я боюсь!..».
Через мгновение все услышали взрывы! Стекла дребезжали… Только потом мы
узнали, что ВСУ начали бомбить аэропорт. Все были в ужасе, потому что ничего не
понимали. Поверить в происходящее было немыслимо.
А ведь это было только начало…
Дети, что мы можем вам ответить? Как объяснить этот ужас? И кем же надо быть,
чтобы стрелять в мирное население?

ВИКТОРИЯ КОЛЕСНИК учитель ОШ № 56 (до войны –
учитель начальных классов ОШ 59),
г. Донецк, Киевский район

26 мая 2014 окончательно разделило нашу жизнь на «до» и «после». Уже был
Славянск и была Одесса. Но мы еще не знали, что десятки, сотни, тысячи раз, зажав
свою боль в кулак и сдерживая слезы, сквозь зубы мы будем говорить: «Не забудем,
не простим».
26 мая. До конца учебного года осталась неделя. Школы готовятся к Последнему
звонку. А у моих первоклашек послезавтра Праздник Букваря. Сегодня из типографии
должны привезти для них подарок – мой авторский сборник детских стихов.
Уроки закончились. Скоро час дня. Уже минут десять как класс опустел. Правда,
нескольких детей забрали еще до полудня. Говорили, что в районе аэропорта какое-
то тревожное движение. А оттуда до школы – всего полтора километра. Я подошла
к окну – как будто бы всё спокойно. И в это время тишину вспороли мощные глухие
разрывы. Мы не сразу поняли, что происходит. Нас?! бомбят?! Это было где-то за
гранью здравого смысла. А в небе уже гудели самолёты… Почти задевая верхушки
деревьев и рассыпая пулемётные очереди, в сторону аэропорта шли вертолёты. Наша
детвора как раз возвращалась домой, кто-то попал под обстрел…
А коридоры школы уже наполнялись голосами и топотом детских ног. «Все в
подвал!» - раздавался голос директора. Малышей из продлёнки ещё можно было
обмануть. Им рассказывали, что у нас день ГО, учебная эвакуация. Надо немножечко
посидеть в подвале, а потом можно будет идти на улицу. Со старшими было сложнее.
Они всё понимали. Особенно тяжело было с девочками. Многие плакали, хватались
за телефоны, очень боялись за родителей. Если не дозванивались, начиналась паника.
Учителя успокаивали то одних, то других.
Дети находились в подвале больше часа. Передавали их только «с рук на руки»
взрослым, которые смогли прибежать в школу.
Я стояла в вестибюле, когда из типографии принесли книжки. Это тоже было за
гранью реальности: в небе гул, воздух содрогается от взрывов, а человек идёт через
школьный двор с пачкой ярких детских книг…
247