Page 230 - Letopis

При исполнении

была повреждена, но мы её всё-таки спасли.
Пострадали наши сотрудники… Начальник участка горных работ был ранен в
живот, начальник подъёмного комплекса – в ногу. Было попадание в котельную – она
продолжала работать, и наши работники её обслуживали. Ранило одну из работающих
там женщин…
Доступ на территорию шахты мы вновь получили в конце февраля-начале марта 2015
года. Осуществлялись только наземные работы – восстановительные. Ликвидировали
последствия многочисленных обстрелов. Восстанавливали перекрытия, окна
забивали пленкой. Стройцех у нас сгорел полностью, сгорело и здание медпункта – а
его накануне злополучного обстрела только отремонтировали… Те здания, которые
уцелели, стояли без окон, а порой – и без дверей, и вообще – как мёртвые. Ведь здание
живое, пока там люди находятся… Пострадал и наш шахтный музей – он был одним
из лучших в Донбассе. В своё время он был даже высоко отмечен в Москве на ВДНХ
– занял второе место… Ведь наша шахта славилась высокими показателями добычи
и своими легендарными именами – достаточно вспомнить знаменитого шахтёра
Ивана Стрельченко. К нам приезжало много иностранных делегаций, приезжали
известные артисты, космонавты… Так что наш музей был очень богат уникальными
экспонатами.
На момент начала боевых действий на нашей шахте трудилось 1740 человек. Когда
началась война, около 70 человек с шахты ушли в ополчение. С января 2015 года
основная масса сотрудников была отправлена в бесплатные отпуска, продолжали
работать лишь порядка 100 человек. Часть нашего коллектива осталась на территории
Украины – это сотрудники социокультурных объектов, находившихся на балансе
шахты «Трудовская». Что касается основных профессий, то наши шахтёры в основном
перешли на соседнюю шахту Челюскинцев, шахту Скочинского, шахту Калинина…
Сейчас от «Трудовской», по сути, осталась одна контора – административный
персонал: руководство, кадры, бухгалтерия и техническая группа.
Люди не увольнялись, тянули до последнего. Ведь здесь работали целые трудовые
династии! Так что шахта была для многих не просто местом работы, а родным
предприятием, с которым связана большая часть жизни. Все надеялись – а вдруг
шахта оживёт? Ребята, вынужденно уходя на другие шахты, спрашивали: «А вы нас
потом обратно возьмёте, если что?..». Говорили себе и друг другу: «Мы вернёмся!..».
Все же ребята местные – Трудовские, Жилплощадка, Марьинка, Александровка…
Все уходили со слезами на глазах. У нас есть трудовая династия Павлийчуков. Так
младший, Дмитрий, до сих пор не может заставить себя уволиться. Был ГРОЗом,
потом перевелся в слесари, ходит, разгружает вагоны – говорит: «Всё буду делать, но
родную шахту не брошу!». Его братья – один ушел на шахту Скочинского, другой – на
Калинина, а Димка остался здесь… Цепляется изо всех сил за родное место.
На сегодняшний день наша шахта передана под реструктуризацию. В ней не
осуществляется даже водоотлив. Были попадания в копры, перебиты канаты…
Сегодня день за днём происходит ее затопление. Теоретически будущее у шахты
есть: запасов угля много, к основному горизонту 493 метра вода ещё не подошла. То
есть процесс восстановления шахты пока обратим. По оптимистичным прогнозам, он
будет обратим примерно до середины 2018 года. Это – максимум. И мы надеемся – а
вдруг что-то изменится…
Перейти на другое место, найти новую работу – можно. Но что-то держит здесь.
Проросли корнями… Отцы здесь работали у многих из нас – и у мужчин, и у женщин.
Теперь вот мы пришли им на смену. Даже сегодня, когда наша контора находится за
230