Page 362 - Letopis

Военные дневники мирных жителей

несущих нам благо? Вы по всему миру собираете деньги на войну, но здесь не
используете оружие, а наблюдаете, как мы сами себя гробим?..
Донецк. Зима 2015 года

Прошел месяц с тех пор, как я закончила писать о том, что значит для меня эта
странная война. Что изменилось? Да почти ничего…
Да, изменился цвет улиц, дорог, домов и деревьев. Они стали бело-серыми от
выпавшего снега. Нет особых контрастов – серое, и всё. И острота восприятия всего
того, что происходит вокруг, притупилась. Человек привыкает ко всему, даже к войне.
Устаёт от неё, но в то же время воспринимает более спокойно, а точнее – с большей
долей безразличия или апатии.
Когда бежим с дочкой домой после работы, то испытываем даже благодарность
зиме. Если придется падать, то на снег все-таки приятнее, чем на грязный асфальт.
Дочь всегда впереди, а я семеню чуть сзади и при этом постоянно высчитываю, как
изловчиться, чтобы прикрыть ее, если вдруг что-то вздумает приземлиться рядом.
Голуби на улицах тоже набрались «военного опыта» – при каждом обстреле с
места заполошно не срываются. Они вычисляют по громкости звуков, как далеко от
них стреляют, и, если опасность далеко, лишних движений не делают. А раньше то и
дело шуршали крыльями, взмывая вверх при стрельбе.
Люди поменялись. Добрее стали и к птицам, и к животным, и к себе подобным
стали добрее. Написала «себе подобным» и задумалась… Да, все мы разные, по-
разному смотрим на многие события, но те, кто остался в городе, лучше понимают
друг друга.
А еще с уличными собаками дончане стали общаться прилюдно, вслух и не
стесняясь. По утрам на нашей остановке я вижу смирно сидящего пса. Он большой,
чёрный, лохматый и грустный. Сидит себе пёс молча, а кто-нибудь из людей то и дело
с ним в контакт пытается вступить: «За что страдаешь, сепаратист собачий? Добился
свободы? Свобода есть, а пожрать – нет…». Женщина сунула руку в сумку, и через
мгновение что-то съедобное оказалось у пса в пасти: «Ешь бедняга, пока есть чем с
тобой поделиться… Мы, люди, с трудом эту войну выдерживаем, а уж вы, бедолаги, ни
за что страдаете…». «Собака, ты такая хорошая, но как много вас брошенных, а всех
не пережалеешь…», – слышу грустный голос позади себя. Подходит автобус, люди
уезжают, а пёс с бородкой, как бородатый ДНРовец, остается на своем «блокпосту»
– остановке.
Наша кошка Манька отошла от стресса, полученного при последнем обстреле,
но характер поменяла в худшую сторону. Туалет её с лоджии занесли в квартиру.
Можно сказать, удобства по высшему классу создали, а она гадить стала куда зря,
в отместку за отсутствие электроэнергии, а, соответственно, и тепла в квартире.
Собираясь на работу, обнаружила ее «грех» и бегала в темноте за ней по комнатам.
Хотя Манька по кошачьему возрасту (ей 15 лет) и постарше меня будет, догнать ее,
чтобы «отблагодарить», так и не смогла. Ввиду военного положения объявила ей
амнистию и ушла на работу.
Все донецкие – и люди, и звери, оставшиеся в своем городе, – как-то сплотились
вместе, а когда вместе – легче всё пережить.
И снова вернусь к собакам. Часть людей, не уехавших из города, – владельцы
больших собак. Относятся к ним, как к своим детям. Ну, а какой порядочный родитель
оставит своё дитя на произвол судьбы? Много маленьких комнатных породистых
362