Page 172 - Letopis

При исполнении

что она центральная, и если бы что-то случилось, то стоял бы весь город. Мы же
обеспечиваем движение троллейбусов и трамваев путем их энергоснабжения,
включаем им напряжение по контактной сети. Наша подстанция охватывает участок
от ДМЗ и до ж/д вокзала, до улицы Куинджи. Хотя на тот момент трамваи у нас до
конечной не доходили – только до улицы Экономической. И троллейбус 2-го маршрута
– по улице Артёма от ДМЗ и до Маяка – остановка «20 горбольница». Вот это – наши
все участки. И я там была одна... Потом уже добавились люди, пришла коллега, и мы
с ней работали попеременно, в дневное время. А ночью подстанция была закрыта и
управлялась автоматически.
Первый снаряд упал возле моего дома 26 июля 2014-го, в огород. А 17 сентября
снаряды прилетели и в мой подъезд. Все окна повыбивало, сгорела машина возле
дома. Жертв, слава Богу, не было, только раненые. Но попадали мы и под такие
взрывы, что рядом люди умирали, отрывало руки-ноги… Помню, как на Киевском
РИКе маршрутку разбило, как остановка сгорела… Я обычно на маршрутках не
езжу – нет нужды, поскольку бесплатно езжу на горэлектротранспорте. А в этот день
почему-то села в маршрутку, в 17-ю. И еще думаю: «Зачем я в неё села?». Встала и
вышла, маршрутка отъехала дальше метров на 200 – и тут это всё буквально на моих
глазах случилось. Очень страшно. Взрыв, всё горит, а ты ничем не можешь помочь!
Насколько я помню, там погибло 7 человек, и водитель тоже – а я только что рядом с
ними, в одной маршрутке, ехала! Их вытаскивали, клали на обочину… Мимо собаки
пробегали, так их тоже поразрывало – это был кошмар…
Моя 80-летняя мама живет в Макеевке. И я запомнила, как приехала к ней – мы
ехали 19 автобусом через переезд, только Макеевка заканчивается, и начинается
Донецк. Там до войны был интернат, а потом в том здании расположились военные.
И туда ехал грузовик – вёз продукты в штаб части. И как раз на пересечении этого
перекрёстка – взрыв, и эту машину разрывает. Всё летит в разные стороны – макароны,
картошка; ребята горят в машине…
Ещё запомнился момент. Сын у меня не работал, и я устроила его дворником в
ЖЭК на Полиграфической. Иной раз и сама помогала ему, потому что надо было
после обстрелов всё убирать… Улица Полиграфическая вся разбита, Буслаева – тоже.
Мы только подошли к мусорному контейнеру, и тут летит снаряд. Мы с сыном тут же
упали, а рядом был мужчина-дворник, и его – сразу насмерть. Он не успел упасть, и в
него попал осколок. Смерть на наших глазах…

ПАВЕЛ ПРОЦЕНКО начальник Петровского энергоуправления,
г. Донецк

В 2014 году мы частично работали ещё под украинской юрисдикцией – примерно
до середины лета. Пытались нам платить зарплату, как-то интересовались нашей
судьбой, а потом Украине мы стали «неинтересны» – как враги и сепаратисты.
Соответственно, люди остались без зарплаты и вдобавок под обстрелами украинской
армии.
Большая часть коллектива уехала, кто – в Украину, кто – в Россию. Нас остались
единицы, а если точнее, то в первые 3 – 4 месяца боевых действий из прежних 100
человек нас «в строю» осталось порядка пятнадцати. И вся работа по восстановлению
сетей, повреждённых обстрелами, свалилась на нас…
Забегая вперед, скажу, что в течение года коллектив восстановился, но именно
тогда нам было крайне тяжело. Я ходил в воинские части, просил гуманитарную

172