Page 135 - Letopis

Города, опалённые войной

просто чудом люди остались живы. Когда началась бомбёжка, мы с детьми сидели в
машине. Я попросила детей, чтобы они открыли рты, закрыли уши и пригнули головы.
Люди, которые находились на улице возле вокзала, попадали на асфальт, закрывая
руками голову. Дети кричали, плакали, была паника. Обстрел повторился два раза…
Когда наши солдаты освободили Дебальцево, мы вместе с Александром (он
принимал участие в освобождении Саур-Могилы, Шахтёрска, Дебальцево) повезли
на его легковом автомобиле гуманитарную помощь жителям города. Это было
страшное зрелище: разрушенные здания, подбитая техника… Люди выходили из
сырых и душных подвалов – измученные, грязные, голодные. В каждую поездку мы
покупали мешок хлеба и раздавали его людям в Дебальцево, в Никишино. Вначале
мы ездили раз в две недели. Жители Снежного и Тореза приносили вещи, продукты.
Жители Дебальцево – дружный и терпеливый народ. Встречали нас с теплотой и
любовью. До нынешнего времени мы с Александром при содействии волонтёров
возим гуманитарную помощь – военным частям ДНР, переселенцам…
Я мечтаю только о мире, чтобы воссоединились разделённые войной семьи, чтобы
у всех была крыша над головой. Мечтаю, чтобы все солдаты, защищающие нашу
Родину, вернулись живыми домой.
В моей памяти навечно останутся все погибшие ребята…
НАТАЛЬЯ ДЬЯЧЕНКО г. Торез

…«Дискотеки» с каждым днём усиливались и, казалось, что с каждым вечером
становились всё ближе. Так мы называли каждодневные обстрелы ВСУ. По
мобильному телефону было не принято обсуждать обстрелы, чтобы не навредить
ополченцам, поэтому все наши знакомые «шифровались», рассказывая об обстрелах.
Вокруг нашего поселка Рассыпное часто можно было видеть чёрный густой дым.
Обстрелы были настолько близкими, что дрожали не только окна и дома, но и земля
под ногами.
Это было в конце июля 2014 года. У меня наметился отпуск, но, по понятным
причинам, никто никуда не собирался ехать отдыхать. Наступил момент, когда ты
не видишь своего будущего. Каждую минуту прислушиваешься, думаешь – попадёт
или нет… Это страшно: ты постоянно живешь в напряжении, думаешь о пожилых
родителях, как они там. Родителям за семьдесят – а вдруг не выдержит сердце?..
Мысли приходили в голову самые разные и страшные.
И тут раздаётся звонок. Муж берет мобильный, слушает несколько минут, и по
выражению лица я понимаю, что случилось что-то нехорошее. Знакомые рассказали,
что будет наступление ВСУ и, если есть возможность, надо уезжать из посёлка.
Посёлок у нас маленький, и эта новость разлетелась моментально. Все звонили друг
другу, узнавали, куда можно уехать, где не обстреливаются дороги, где безопасно.
Из нашего двора видно трассу. И вот уже второй день подряд мы смотрели, как
вереницей из посёлка выезжают жители.
Я позвонила сестре мужа. Они приехали. Мы сидели полчаса и смотрели на эти
машины. Все молчали. И тогда муж сестры сказал, что надо ехать и нам. Родители нас
поддержали. Мы взяли детей, самые необходимые вещи и утром поехали. Люди ехали
по двум направлениям – в Россию либо в Седово. Мы поехали в Седово.
На выезде из Тореза нам навстречу летел самолёт, очень низко. Подъезжая к
Шахтёрску, увидели жуткую картину. На обочине стояла сгоревшая легковушка,
кругом были разбросаны сумки, обрывки одежды. Мы с ужасом смотрели на всё это,
135