Page 343 - Letopis

Да не всё то, что сверху, - от Бога...

превратилась в линию фронта – как, собственно, и Зайцево. Бои идут у нас каждый
день. Конечно же, эти события отражаются на жизни и прихода, и прихожан.
Увы, наш храм претерпел повреждения от обстрелов. Но Бог нас миловал —
больших разрушений нет. Окна — это мелочь, с периодичностью раз в две-три недели
меняем стёкла. При подготовке к престольному празднику мы красили храм, и на
крыше рабочие обнаружили большую пробоину в покрытии. Осколки и повреждения
от них у нас — обычное явление…
Был случай: детвора гуляла на территории храма, и вдруг прибегают и приносят
гранату из подствольника. Они нашли её на территории храма — торчала в земле.
Дети, не понимая, что делают, выдернули её и принесли. Мы отвезли её на пост к
военным, чтобы они её уничтожили. Просто чудо, что она не разорвалась! Страшно
представить, что могло бы произойти. А как-то летом я служил литургию, и начался
обстрел. Люди на коленях молились Богородице, чтобы Она их защитила. И ни
один снаряд не попал на территорию храма, хотя вокруг было множество падений.
Я считаю, что никто не пострадал потому, что храм наш освящён в честь Покрова
Богородицы, это Она сохранила и детей, и всех нас.
Знаете, я понял одну вещь: очень просто служить и молиться, когда всё хорошо.
Когда тихо, спокойно. Когда есть добрые люди, которые готовы помочь, не оставляют
и поддерживают. И совсем другое дело — служить в дни войны…
Что значит — страшно или не страшно? Есть Бог, и есть священник. И есть долг
священника перед Богом и паствой. Да, было хорошо когда-то – мы строились,
ремонтировали храм. Сейчас другое время, но священник не зависит от времени. Он
должен находиться на своём месте, это – его святая обязанность. Теоретически можно
уйти на другой приход, в другую епархию. Но как бросить людей? Как потом жить с
этим?
Конечно, страшно. Когда летят мины, когда они ложатся в нескольких десятках
метров от храма… Очень страшно! Было такое, что мы служили литургию, когда в
20 метрах от храма стрелял танк, и снаряды падали рядом. Люди лежали на полу
церкви, а я стоял у Престола. Это было после Великого входа, после Херувимской —
та часть литургии, когда остановить службу нельзя. Было ужасно страшно, и стоял я
бледный, и руки дрожали. Но — что делать? Раз довелось здесь служить — то нужно
служить, нет выбора. Нельзя всё бросить и уйти, потому что страшно. Есть долг, и
нужно выполнять то послушание, на которое поставлен Господом. А по-другому —
никак. По-другому и быть не должно. Нам нужно стараться выполнять свой долг так,
чтобы не было стыдно ни перед людьми, ни перед братией, ни перед владыкой, ни
перед Богом.
Что за военное время мне наиболее запомнилось?.. Летом 2014-го город
был совершенно пуст. Мы отслужили воскресную литургию, я шёл домой на
противоположный конец города пешком и попал под миномётный обстрел. Конечно,
такое забыть невозможно. Не забыть день, когда погибли люди, отдыхающие на
карьере. Тогда был большой бой, и в 50-70 метрах от храма работали танки, БМП.
Тоже очень страшно было. Все эти случаи не перечислить. Вообще, обстрелы
случаются практически каждую службу. Бои в Зайцево идут круглосуточно. Когда-то
это миномёты, когда танки, когда пулемёты. Бывает, звонят мне домой: «Батюшка,
приезжайте, у нас тут ад!» И как не приедешь?
А прихожане как страдают! Регент и певцы нашего храма живут в Жованке, и им
приходится идти пешком, пересекать границу. Было такое, что по ним стреляли — как,
например, недавно в воскресенье, когда они вынуждены были просто упасть в грязь,
343