Page 315 - Letopis

Чёрные дни Донецка

22.01.2015. ОБСТРЕЛ БОССЕ

ЛЮБОВЬ ШКУРКО начальник участка движения
троллейбусного депо № 1

22 января 2015 года… На тот момент я исполняла обязанности начальника депо
– шеф был в отпуске. Все водители выехали, и тут же начались обстрелы по городу.
В те дни они были постоянными, и мы готовы были быстро реагировать, но когда
нам сказали, что в районе Боссе прилетел снаряд, мы ещё не совсем понимали, о чём
идет речь. Сразу сообщили водителям троллейбусов, находящихся поблизости, чтобы
они не ехали на Боссе. Движение стояло от площади Свободы до улицы Куприна.
Сразу созвонились с диспетчером на Шлаколечебнице, чтобы они у себя проверили
по ведомости, где кто из водителей находится. А водителя Сашу Мирошниченко мы
потеряли... Диспетчер сказала, что все наши сотрудники выведены из зоны обстрела.
Но люди стали звонить мне и говорить: «Сашу мы не видим», то есть он потерялся
где-то в промежутке. И связи с ним нет… Мы начали всех обзванивать, и в какой-
то момент нам сказали, что ранена водитель трамвая: «И ваш троллейбус стоит на
остановке, и там много трупов».
Такое – не пережить… Тяжело.
Что я могу сказать конкретно о Саше? Редкой души человек. Мужчина молодой
(1980 года рождения), семейный. У него жена, дети. Старший сын вот в школу
пошёл…
Хороший семьянин, отличный парень. И как водитель он был молодец. А как
человек – два молодца. Настолько он был добродушный, и мог помочь всем – и словом,
и делом. Он вначале проработал у нас 6 лет, потом уехал с семьёй в Енакиево – он
сам оттуда, и у него там мама прихворнула, поэтому он рассчитался и уехал. Работал
там на шахте, потом вернулся в Донецк. Его приняли обратно – что называется, с
распростертыми объятиями, потому что был он на хорошем счету у предприятия,
пользовался авторитетом у коллег.
Когда Саша во второй раз пришел к нам работать, уже шла война. И незадолго до
его возвращения у них в Енакиево были очень сильные бои. Они с семьёй, с маленьким
ребёнком бегали от одних родителей к другим – спасались от обстрелов. И его совсем
маленький сын, годика четыре ему тогда было, от страха поседел…
Когда Сашу хоронили, была очень скверная погода – январь, после слякоти снег
вперемешку с грязью заледенел, был сильный мороз, и у нас на участке всё под
ногами было в торосах. Ребята наши – молодцы, в 4 утра вышли на территорию,
взяли кирки, ломики, выдолбили весь участок, чтобы могла свободно заехать машина
– хоронили Сашу из родного депо. Его привезли, мы все попрощались, и затем ребята
по очереди пронесли гроб по его маршруту – так, как он всегда пролегал из депо. Все
наши автобусы, машины ехали, сигналили, это был такой всеобщий траур… Людей,
конечно, очень много было. Прохожие останавливались, совершенно незнакомые
люди, спрашивали, кого хоронят, – и склоняли головы…
Предчувствовал ли Саша свою гибель? Думаю, что нет. И до самого конца
он не струсил – притом, что чётко понимал происходящее. Та поза, в которой
его настиг снаряд, свидетельствует о том, что человек осознанно затормозил
троллейбус, поставил его на ручной тормоз. Причём данное транспортное средство
относится к новому подвижному составу, и там предусмотрен момент безопасности
– если он становится на светофорный тормоз, то троллейбус не движется.
315