Page 17 - Letopis

Города, опалённые войной

городе.
Дебальцевская железная дорога, в которой задействованы все производственные
подразделения дебальцевского региона, юридически относится к Дебальцево, а
территориально за счёт большой разветвлённости пролегает по территории как ДНР,
так и ЛНР. До войны у нас был разброс производственных участков на расстоянии
порядка 130 километров.
День 24 июля 2014 года стал для Дебальцево днём начала войны, а до этого дня
мы чем дальше, тем больше ощущали на себе приближение боевых действий. Они
происходили вплотную к городу, мы слышали перестрелки между позициями. Люди
понимали, что со дня на день война придет и в наш город… Мы пристально следили за
всеми событиями, начиная со Славянска; собирали соотечественникам гуманитарную
помощь – и горожане, и наша железная дорога. Мы очень сочувствовали землякам – и
вот беда пришла в наш дом тоже…
24 июля около 22 часов вечера в город залетело два снаряда. Они упали рядом с
нашим многоквартирным домом, а мы живём в самом центре города. Центр Дебальцево
компактный, здесь же находится рынок. Именно в рынок и залетел первый снаряд.
Люди в это время находились на улице – вечер, лето…
Раньше на этом месте был детский садик, а все социальные учреждения,
построенные в советское время, имели бомбоубежища. Рядом расположено дорожное
управление – сейчас в этом здании находится городская администрация. И там тоже
есть убежище. В некоторых домах в зависимости от планировки есть добротные
обустроенные подвалы. Горожане были готовы к тому, что вот-вот начнётся. Мы, что
называется, сидели на чемоданах. Мужчины, кто помоложе, выходили на дежурство
– обеспечить порядок и в случае чего помочь жителям организованно, без паники
покинуть дом и добраться к убежищам. Хотя, конечно, без паники все равно не
обошлось, но в основном всё же люди были «с холодными головами».
...После первого «прилёта» прошло секунд 20 – 30, вдруг слышу – что-то сзади
свистит. Поворачиваюсь – второй снаряд летит прямо в частный дом. В нём жила
одинокая бабушка… Все заполыхало. Сразу побежали туда. К счастью, она была жива.
Причем у неё не было ни телевизора, ни радио, ни газет, так что она вообще была не
в курсе ситуации, как это ни удивительно. И на фоне этого блаженного неведения ей
прямо в хату прилетает такое вот нечто! Взяли ее, потащили на улицу… Хата горит,
валится на глазах, а старушка кричит: «Ой, где мои тапочки?». И смех, и грех… Мы
ей говорим – если будем искать тапочки, то одни тапочки от вас и останутся…
Разместились мы по бомбоубежищам – и вот тут у меня начался мандраж. Я
осознал, что это действительно начало ужаса и неизвестности…
Ночь закончилась – а дальше мы просто потерялись в датах. Жара на улице, в
бомбоубежищах нечем дышать, потому что они заполнены людьми гораздо больше,
чем рассчитаны. Детворы очень много, все вповалку… В общем, жуть.
…Осколки от снарядов валялись под ногами. Поначалу жители стали их собирать
– как бы на память, такая диковина! Это потом уже этих «сувениров» стало столько,
что никого ими нельзя было удивить.
Над головами низко кружили самолёты. Авиаударов, как в Луганске или Шахтёрске,
у нас, к счастью, не было, но от присутствия авиации было тревожно. И к тому же
мы заметили: пролетел самолёт – и спустя короткое время начинается артобстрел.
Вероятно, самолёты выполняли наблюдательную функцию.
До 30 июля – непрерывные обстрелы, обстрелы… Танки, «Грады», минометы.
Ополченцы наши отступили. Город на тот момент защищать было нечем. В Дебальцево
17