1 июня 2020 года исполнилось 100 лет со дня рождения русского советского поэта и переводчика Давида Самойлова. Каковы были связи крупнейшего поэта эпохи с донецким краем вспоминает поэтесса и руководитель литературно-драматургической части Донецкого республиканского академического театра кукол Светлана Куралех.

Сколько раз, будучи начинающим стихотворцем, слышала я от редакторов  назидательную фразу «Поэзия должна быть гражданской». И назывались произведения, на которые надо бы равняться. Я честно вчитывалась в приводимые примеры, но мне они казались излишне пафосными, похожими скорее на лозунги.

Именно в это время попались на глаза строки стихотворения Давида Самойлова «Сороковые». Это были по-настоящему гражданские стихи поэта, прошедшего войну, и вместе с тем наполненные до краёв живой поэзией, от которой трудно оторваться.

С тех пор я внимательно следила за его творчеством, и каждый раз открывала для себя нового Самойлова.

Вскоре я поступила на заочное отделение Литинститута в Москве. На семинарах по современной литературе Давид Самойлов был одним из самых обсуждаемых поэтов. Его строки носились в воздухе и цитировались наперебой:

 Вот и всё. Смежили очи гении…

 …А на колокольне, уставленной в зарю,
Весело, весело молодому звонарю…

Я буквально «заболела» стихами Давида Самойлова. Неравнодушным  к его поэзии  оказался и начинающий стихотворец Владимир Авцен  (тогда мой муж). Мало того, он раздобыл адрес поэта и решил послать свои стихи.

Правда, особой надежды на отклик  не было – в то время многие начинающие досаждали мэтрам своими письмами. Однако вскоре  от него  пришёл доброжелательный ответ. А в конце – цитирую дословно:
«Будете в Москве – заезжайте. После восьми вечера я, как правило, дома. Впрочем, известите заранее. С уважением. Д. Самойлов».

В ближайшую осеннюю сессию в Литинституте  муж  приехал ко мне, заранее известив Самойлова,  и вот мы уже звоним в дверь его московской квартиры.  Как вспоминает Володя,  «нас  встречает небольшого роста человек с крупной лысой головой и в очках со стёклами-линзами…» А я сначала услышала  приятный доброжелательный  голос, от которого быстро  улеглось первое волнение и стало как-то спокойно, будто встретились с давно знакомым человеком.

За чаем говорили о современной поэзии, в том числе и гражданской, что для меня было актуально. Дословно не припомню, но всё сводилось к мысли, что настоящая поэзия  не зависит от направления и жанра – она или есть или её нет. Самойлов расспрашивал о делах в Литинституте, о литературной жизни в Донецке.  Внимательно слушал наши стихи. Владимира Авцена по дарованию определил как поэта «верхнего этажа», меня – как лирика с примесью лёгкого юмора…

Вскоре Давид Самойлов переехал в Пярну. Больше мы с ним не встречались, но время от времени переписывались и связывались по телефону.

В одном из писем  Самойлов обратился с просьбой разыскать в нашем  городе человека, который неоднократно посылал  ему  графоманские стихи и просил поддержать материально. Поэт готов был это сделать, но не мог связаться с незнакомцем – посланные ему письма возвращались обратно. И вот мы отправились на поиски по указанному адресу. Обошли все глухие улицы и закоулки. Натыкались на какие-то развалины. В конце концов местные жители убедили нас в том, что такого адреса не существует.

Можно только гадать о том, какой человек скрывался за этой загадочной историей.  Но было совершенно ясно, что Давид Самойлов –  не только большой поэт, но и человек редкой отзывчивости,  готовый помочь ближнему,  даже совершенно незнакомому.

Я мечтала пригласить его в Донецк для выступлений, несколько раз созванивалась с ним и даже заранее обсудила с городским обществом книголюбов график  возможных  творческих встреч.  В очередном телефонном разговоре на эту тему   Давид Самуилович был почти готов назвать дату приезда. На прощанье поинтересовался погодой в Донецке и неожиданно спросил, есть  ли у нас в продаже детские железные дороги – очень хотят дети, а в Пярну такой игрушки нет. Я с радостью сообщила, что у нас в городе замечательная фабрика игрушек  европейского уровня (это была чистой правдой) – мол, приезжайте, а железную  дорогу найдём.

Железную дорогу мы нашли, но приезд Самойлова снова отложился на неопределённое время.  Тогда  решили отправить  игрушку посылкой,  предупредив по телефону, что это – подарок от донецких почитателей. Однако  Давид Самуилович оказался человеком  щепетильным, и денежный перевод от него пришёл  раньше, чем посылка дошла в Пярну.

К сожалению, он так и не смог приехать в наш город, но вскоре стихи его прозвучали в Донецке на творческих встречах с Зиновием Гердтом (это отдельная история). Любимый всеми артист читал стихи с таким глубоким проникновением, как будто сам был их автором. Уже потом я узнаю, что они были  давними и  близкими друзьями, а прощальными словами Гердта перед публикой на его последнем бенефисе стали стихи Самойлова:

…О, как я поздно понял,
Зачем я существую,
Зачем гоняет сердце
По жилам кровь живую,

И что, порой, напрасно
Давал страстям улечься,
И что нельзя беречься,
И что нельзя беречься…

В 1982 году я готовила к изданию вторую книжку стихов «Времена жизни». Работа  продвигалась  очень трудно. И снова  главная причина – отсутствие в рукописи «гражданских стихов», иначе говоря, «паровоза». Это было для меня не просто проблемой, а душевной мукой. Кто-то  в издательстве подсказал, что может помочь  рецензия известного поэта,  и я осмелилась обратиться к  Самойлову. Он откликнулся очень быстро. 

Рецензия на книгу Светланы Куралех «Времена жизни»:
 «Поэзию Светланы Куралех отличает уравновешенность чувств, согласие с миром, внутренний оптимизм. Во времена, наполненные катаклизмами и трагедиями, она умеет избрать способ жизни. И, пожалуй, учит этому читателя.

По характеру дарования С. Куралех – лирик с примесью лёгкого и приятного юмора. Стихи её интимны, но не замкнуты, а раскрыты миру, открыты современности.
В общем, книга производит хорошее впечатление. И вполне достойна  опубликования.
Советую только ещё раз продумать расположение стихов, может быть, распределить их по циклам, разделить книгу на несколько небольших частей.

Стихи С. Куралех написаны хорошим языком, у меня почти нет подстрочных замечаний. Вполне хорошо решает поэт и чисто версификационные  задачи, которые ставит себе в стихах.

Таково моё мнение о книге Светланы Куралех.»

 22 июня 1982

Рецензия помогла, книжка вышла.

 …Давид Самойлов был одним из любимых поэтов Марии Петровых. В студенческие годы в Москве мне посчастливилось не раз бывать у неё в доме со скрипучей лестницей на Хорошёвском шоссе. На одной из таких встреч  обсуждали современную  поэзию. Всегда  спокойная, сдержанная, Мария Сергеевна вдруг оживилась,  когда заговорили о новой поэме Самойлова «Снегопад».  Как озарилось её лицо, каким оно стало взволнованным и вдохновенным! Такой я и запомнила Марию Сергеевну – на фоне  самойловского «Снегопада».

… Летел, летел прекрасный снег,
Струился без отдохновенья
И оставался в нас навек,
Как музыка и вдохновенье...

После смерти Марии  Петровых был устроен вечер  её памяти в Политехническом музее в Москве.  Дочь  Марии Сергеевны Арина Головачёва предложила мне в нём участвовать. Я не решалась, но когда узнала из афиши, что вечер ведёт Давид Самойлов, набралась храбрости.  К сожалению, Самойлов заболел. В афише его имя осталось, а  вечер вела Вера  Звягинцева. Мне захотелось потом  провести вечер памяти Петровых в Донецке. Я обратилась за советами к Давиду Самуиловичу, и он ответил мне обстоятельным письмом.

 «Милая Светлана!

Простите, что так задержался с ответом. О московском вечере М.С. знаю подробно из нескольких уст. Всё произошло не так, как я замышлял: в другом темпе, в другом тоне и с другими участниками.

Вас все хвалят.

О вечере в Донецке. С ним не торопитесь. Музыки, думаю, не надо. Вечер должен быть строгим, скромным и, может быть, в небольшом зале…

Самое трудное – найти чтецов, даже двух. Может быть, у вас в театре найдутся такие. В Москве пока я таких не знаю. Возможно, что Антонина Кузнецова её читает. Это хорошая чтица. Свяжитесь с ней.

Парад-алле воспоминателей о М.С. Вы видели. Это все создатели сентиментальных мифов. Я бы пригласил из Москвы Нателлу Горскую (её ученицу) и Нику Николаевну Глен.

Народу надо (выступающих) человек пять. Стихи пусть они читают и Вы. Насчёт моего участия. В марте – апреле это невозможно. Мог бы где-то в начале июня. Но это «не сезон». А лучше всего в начале осени. Тогда, если буду здоров, приехал бы в Донецк. Там и встречу можно было бы устроить. Всё равно по какой линии.

Вот всё, что пока могу сообразить.

Пишите. Привет Володе.

Будьте здоровы.

Ваш Д. Самойлов»

Вечер, который  состоялся в Донецком Доме работников культуры, судя по отзывам, удался и во многом – благодаря советам  Самойлова.

… В минуты душевного замешательства меня спасает музыка. И стихи Давида Самойлова. В них всегда нахожу поддержку и ответы на волнующие вопросы. Например, какой должна быть поэзия?

Поэзия должна быть странной,
Шальной, бессмысленной, туманной
И вместе ясной, как стекло,
И всем понятной, как тепло.

 Как ключевая влага, чистой
И, словно дерево, ветвистой,
На всё похожей, всем сродни.
И краткой, словно наши дни.