Page 218 - Альманах № 2 2024
P. 218
поддавался – мы радовались. Потом трогали его подразделение – заниматься сбором трофеев и
каменные бицепсы и смеялись… немецких архивов. Ох, уж и не любил я эту службу.
– Дядь Коль, сколько раз ты прыгал на пара- Рапорты писал, чтоб отправили на передовую…
шюте? – допытывались мы с братом. Как же так, я домой вернусь и скажу, что на войне
– С парашютом, ребята. Всего девятнадцать золотые портсигары подбирал и бумаги перекла-
прыжков. Четыре – за линию фронта, – отвечал дывал! Только в конце сорок четвертого отпра-
он. вили меня на танковые курсы, потом – на фронт.
– А наград-то у тебя две! – указывал мой брат Командиром танка на новенькую “тридцатьчет-
на два ордена дяди Коли. – Два задания, значит, верку”. Радовался я, будто каждый день у меня
не выполнил? день рождения… И вот первый бой. Атака. Мой
– Не выполнил. Враг-то был больно хитрю- танк должен первым промчаться по мосту и войти
чий, – улыбался он, блестел золотой фиксой. в населенный пункт… Сигнальная ракета. Вперед!
В такие минуты застолья совершенно добро- И вдруг на мосту мотор танка глохнет. Ни туда, ни
душным, мягкотелым и совсем каким-то непеда- сюда! Атака сорвана. Танк на буксире притащи-
гогичным становился строгий учитель математи- ли в расположение части. Меня – под следствие:
ки Евгений Ильич. Он курил как паровоз. Дым сорвал важное задание, не подготовил машину к
пускал из ноздрей большими столпами. Когда он бою, парализовал атаку батальона… Хорошо, был
брал очередную папиросу из коробки, мы с бра- толковый, честный мужик зампотех. Он и доказал,
том зажигали спичку и подносили к его папиро- что экипаж танка не виновен, у машины завод-
се. Он ласково смотрел на нас и говорил, расплы- ской брак. Танк отправили на завод-изготовитель.
ваясь в улыбке: Оттуда пришел акт. Так и есть: заводской брак в
– Я Ленин… двигателе. Меня освободили. А война к тому вре-
Мы смотрели на него с недоумением. мени с Германией кончилась… Мне досталось
– Я Ленин папа… – Он смеялся. повоевать только с японцами».
Он безумно любил свою дочку Леночку, кото- В исповеди Евгения Ильича сквозила горечь,
рая играла на пианино. Добиться рассказов о вой- словно на войне с Германией он так и не появился.
не от Евгения Ильича было почти невозможно. …О боях, о фронтовой жизни скупенько делил-
Однако его фронтовую судьбу мы с братом все же ся с нами дядя Федор. Он вскидывал свой седой
узнали – спустя лет сорок, – он поведал нам ее чуб, смотрел куда-то мимо нас с братом и говорил
перед смертью, когда был уже глубоким стариком. будто бы для самого себя:
«На войну я попал студентом. Знал немецкий. – Всю войну прошел, ранен был. А вот верил,
Это меня и погубило… Определили меня в особое что меня не убьют. Выживу! Только один разок…
216 217
