Page 95 - Letopis

Города, опалённые войной

Мы старались не ездить слишком рано и слишком поздно, чтобы не привлекать
к себе внимание включёнными фарами. Но однажды наша поездка затянулась.
Людей было очень много, и все хотели поскорее уехать подальше от взрывов. Уже
смеркалось. Подъезжая к блокпосту, недалеко от посёлка Сердитое, увидели зарево. Я
у «Грека» спросила: «Что это?», а он спокойно ответил мне: «Закат»… Но на закат это
не очень было похоже. Подъехав ближе к нашим военным, повторила вопрос: «Что
случилось?». Они ответили: «Только что отработали миномёты, можете ехать». Мы
и поехали… Пока ехали в полной пелене дыма, было тихо, но как только выехали и
наши фары были замечены, по нам начали «работать». Даже не знаю, чем стреляли.
Рядом с машиной разрывались, не долетая до земли, огненные шары. Я «Греку»
кричу: «Жми», а он, весь в поту, кричит в ответ: «Я уже на полную выжал». На
заднем сидении – люди, которых мы вывозили. Мелькнула мысль: «Вот и не довезли
до тишины»… От напряжения руки сжала в кулаки до такой степени, что своими
ногтями прорезала ладони. Наши пассажиры в это время громко читали «Отче Наш».
Эти 10 минут езды показались нам вечностью…
В Зугрэсе мы остановились. Люди буквально выползли из машины. Рыдая и смеясь,
они благодарили Бога и нас за то, что вышли из пекла живыми. «Грек» приходил в
себя, ноги его были ватными и непослушными. Как ни странно, это тоже было его
первое боевое крещение. А я уже разговаривала по телефону и слушала очередные
призывы о помощи…
Каждый раз, когда я приезжала в лагерь беженцев, люди собирались вокруг меня и
задавали один вопрос – что происходит в их городе. Я им рассказывала, как взорвалась
заправка, как попал снаряд в училище или очередной дом. Кто-то по моим рассказам
узнавал свой родной квартал, кто-то узнавал свою квартиру... Этих глаз, смотрящих
мне прямо в сердце, я никогда не забуду. Они смотрели со страхом и с надеждой…
Таких ситуаций было много. Это – война, а на войне каждый день – риск…
Вывозя женщин и детей в лагерь для беженцев «Гайдар», я тогда не могла
представить, что придётся их вывозить и оттуда…
Украинские войска приближались к нашему городу всё ближе и ближе. Когда до
лагеря начали доноситься взрывы снарядов, мы оборудовали небольшой подвальчик,
куда люди могли спрятаться при бомбёжке. А взрывы снарядов с каждым днём
мы слышали всё громче и громче. Однажды, когда я находилась в лагере, начался
интенсивный обстрел. Шум, крик, плач детей, все бегом бежали в укрытие... Бежал
и мой маленький сынишка Санька. Никогда не забуду эту картину. В одних плавках
(было очень жарко, это был август 2014 года) он бежал и плакал, маленькими
грязными кулачками растирал слёзки. Споткнулся, упал, сбив коленки, поднялся и
опять бежит… Подбежал ко мне. Я стояла на входе в подвал. Кричу ему: «Быстрее
прячься!!!», а он встал, как вкопанный, и мне с гордо поднятой мордашкой сказал:
«Только после тебя!»… Со слезами на глазах я кричала, чтоб он прятался, но он от
меня не отошёл ни на шаг. Я поняла, что он хоть и маленький, но уже мужчина, уже
герой, и вот так он защищал меня, свою маму…
Постепенно людей из лагеря мы старались вывозить, в основном помогали им
уехать в Россию.
Помню Татьяну и её большое семейство из Славянска. Когда их провожали в
Россию и сажали в автобус, она достала из кармана халата ключи от своей квартиры в
Славянске, расплакалась и сказала: «Вот всё, что у меня осталось от нашего родного
дома, от моей родной земли… Я буду их хранить, и, может, нам повезёт вернуться
обратно…». Татьяна с семьёй и по сей день живёт в России, но мечта вернуться домой
95