Page 153 - Letopis

Города, опалённые войной

видели беспилотники, пролетавшие над нами. Поздно вечером 2 августа с ужасом
наблюдала, как горят поля в поселке Сердитое. Самое страшное и непоправимое
заключалось в том, что в горящем, взрывающемся городе остались мои родители и
брат. А я стояла и беспомощно смотрела, как на них летят снаряды. Благо, что связь
оставалась стабильной, была возможность созваниваться, чтобы спросить: «Живы?».
От этого каждый раз ненадолго становилось легче…
4 августа мы приняли решение отправиться в Урзуф. Не очень далеко от дома, и
вроде бы там пока безопасно. Поселок Седово в тот момент был переполнен такими
же беженцами. Назвать пребывание на море отдыхом просто не поворачивается язык.
Практически в тот же день удалось связаться с родителями. Шахтёрск сильно бомбили.
Совсем близко от родителей снаряд попал в дом, начался пожар. Был сильный ветер, и
возникла реальная угроза, что пламя перекинется и на дом моих родных. Брат вместе
с другом кинулись бежать в тот дом, где бушевал пожар, в надежде, что кто-то остался
жив. Увы, в живых никого не осталось – погибли все. Моим родным удалось избежать
пожара в тот день. Но отец настоял на том, чтобы мама с братом выехали в Россию к
родным. А сам остался дома, как и большинство стариков, которые не ушли с родной
земли даже под страхом смерти. Брат с мамой благополучно добрались до родных,
а вот папа остался совсем один. Связь стала хуже. В Шахтёрск дозвониться было
очень сложно. Несколько раз созванивалась с отцом – он подъезжал на велосипеде к
тубдиспансеру, где связь брала лучше. Видимо, там уцелела вышка…
Домой мы с мужем вернулись 16 августа. Мой родной дом цел! Город, казалось,
вымер. Как в фильме ужасов: пустота на улицах, своры голодных собак, испуганные
кошки в кустах… Походы к отцу проделывала только с мешочком сухарей, иначе
пройти мимо собак было небезопасно. Приведя свое нехитрое домашнее хозяйство в
порядок, решила пройти по улицам города. Оглушила пустота, редко встречающиеся
люди, практически полное отсутствие транспорта, закрытые магазины. Возле рынка
«Янек» была выездная торговля, с машины продавали хлеб, колбасу и ещё кое-что из
продуктов. Купила хлеб, и, двигаясь по направлению к дому, стала думать, как жить
дальше. Возникла мысль пойти в госпиталь и предложить свою помощь. Благодаря
поручительству хирурга В.Н. Ильчука, заведующий взял меня на работу.
26 августа у меня были первые сутки перевязочной – операционной санитарки в
военном госпитале. Очень много раненых мирных жителей. Лица мелькали, как в
калейдоскопе: раненые батюшка и матушка из Кировского; раненая в бедро бывшая
воспитательница детского сада, спасшая чужих детей, затолкнувшая их в подвал
дома; мужчина со страшными ожогами от фосфорной бомбы, и много-много других
мирных жителей… Конечно, были и военные. Немногословные, сдержанные и
настороженные.
С наступлением темноты госпиталь погружался в темноту. Включали свет
только в перевязочной и операционной. Восхищала работа военных докторов.
Но больше всего мне пришлось работать с операционной медсестрой Валентиной
Владимировной Самойленко и доктором Владимиром Николаевичем Ильчуком.
Настоящие профессионалы, которые своими спокойными и вдумчивыми советами
помогли мне быстро адаптироваться и быть нужной и полезной при оказании помощи
раненым. Много пришлось повидать, пережить, узнать…
Сейчас вспоминаю эти события и не могу сдержать слёз. Неужели все это было с
нами?..

153