Page 101 - Letopis

Города, опалённые войной

Иногда даже захватывают в кадр наш дом. Душа и сердце обливаются кровью при
виде этих кадров! Дай Бог силы всё это и дальше пережить…
Мы уехали из своего села. Выезжали организованно. Наш сельский голова, кажется,
покидал село последним.
Сначала мы жили в Седово в пансионате. Условия идеальные. Но мы понимали,
что долго здесь оставаться не получится. Куда дальше? Выбор у нас был небогат.
На Украину, в Волынскую область – там есть небольшое местечко Згораны.
Проживающие там родственники давно приглашали. Потому поехали туда…
Природа нас очаровала! Красота! И люди были приветливыми. Но… до тех пор,
пока мы были новичками. Они нас по-своему жалели, помогали. И, как я потом поняла,
даже в некоторой степени наслаждались тем, что мы ниже их по социальному
статусу.
Но затем о нас быстро забыли. Зато при каждом удобном случае могли
подчеркнуть, что мы — «сепары», «затеяли вместе с Россией войну» и остальное в
том же духе. Не иначе, как москалями, нас не называли. И это при том, что у нас –
украинская фамилия.
И настал день, когда нашему терпению пришел конец. Мы с мужем решили
возвращаться домой. Понятно, что не в Широкино... В Новоазовск. Лето провели
здесь. Постоянной работы пока нет, но мы не голодаем. В Седово удалось
подработать, так что кое-какие деньги есть. Снимаем небольшое жильё. В Украине
мы за него платили бы сумасшедшие деньги. Но в Донецкой Народной Республике
коммунальные услуги значительно дешевле. Потому сильно по карману не бьёт.
Что хотим сказать? То, что преподносят по украинскому телевизору, сущее
враньё: нас, жителей Донбасса, не очень приветствовали там и раньше, а теперь –
тем более».
…В октябре 2015 года ДНР и пришедшая по ротации морская пехота ВСУ
договорились о разрешении пустить жителей села, чтобы они смогли забрать свои
вещи (уцелевшие).
Картина, представшая перед глазами широкинцев, была жуткой: целых домов
почти не осталось, не видно было ни кошек, ни собак, не слышно было и птиц.
Стояла мёртвая тишина. Дорога усеяна минами, осколками и вся в рытвинах и ухабах;
скошенные снарядами ветки деревьев и сами деревья, свисающие обрывки проводов
на столбах… На месте курортной зоны – мёртвый пляж, вдоль него – разрушенные
пансионаты. Сейчас это уже даже не руины — свалка строительного мусора. Полно
целых и разбитых детских игрушек, разбросана посуда, в лужах мокнут книги.
Выходить в море — риск, потому что в песке полно снарядов-«отказников». Но песок
всё равно в следах – ходят…
Увидев ужасающую картину своего села, широкинцы окончательно поняли, что
возвращаться некуда. Когда-то родной уголок земли превращён в руины. Ухоженные
ранее подворья изрыты снарядами, чудом уцелевшие заборы побиты осколками,
а израненные дома смотрят пустыми глазницами окон. И люди сдавались: не
выдерживали сердца и нервы. Широкинцы просто стали умирать. Умирать вместе со
своими домами…
От инсультов и инфарктов, сердечных и неврологических приступов ушли из
жизни:
1. Неткачева Татьяна.
2. Неткачева Надежда.
3. Месяц Федор.
101