Page 371 - Letopis

Военные дневники мирных жителей

Вот, пока размышляла, артобстрел отступил. Надо поставить сегодняшнее число
над записью.
10 октября 2014 года.
И снова гремим! Может быть, это просто осенняя гроза разрывает плачущее серое
небо? Да, всё может быть! Я снова сижу в подвале. Знаете, у человека, сидящего
в холодной яме, сужается кругозор. Вот по слизкой стене ползёт мерзкая мокрица.
Она торопливо перебирает крошечными лапками по сырым стенам подвала. Мне
кажется, что насекомое тоже торопится жить, спешит все успеть. В данную минуту
ей хорошо и уютно, она в своей стихии. Не страшны ей взрывы снарядов, ее мирок
– подвал, сырой, холодный. И это радость для Божьей твари. Думаю, она совсем не
хочет делить со мной своё подземное счастье. Посему буду выбираться из ямы, чтобы
лично познавать окружающий мир, накапливать собственный жизненный опыт, быть
счастливой.
11 октября 2014 года.
Вот уже середина осени. Теплые дни на исходе, они всё чаще стали хмуриться. И
я грущу, как дождливый октябрьский день.
Хочется чаю и хлеба с маслом. Желудок ноет. Чай в доме есть, точнее не чай, а
заваренные веточки вишни и смородины. А вот с хлебом и маслом туго. С утра на
полигоне снова работал миномёт, а мы ожидали «обратки». Посему не было желания
сходить в магазин и добыть хлеба. А масло? Сливочное масло – роскошь! Его можно
заменить растительным, посыпав хлебную корочку крупной солью.
Теперь я стала понимать, что человеческое благополучие держится на волоске. Что
в одно мгновение сытая, спокойная, мирная жизнь может измениться.
Так и случилось со всеми, кто живёт в Донбассе. Но, думаю, все, кто находится
здесь, вместе со мной благодарят Бога за жизнь. Пусть тяжёлую, но такую ценную.

12 октября 2014 года.
Сегодня ходила в школу. Вы скажете, что это обыденное дело для школьника.
Нет, отвечу вам. Сейчас мы учимся на дистанции, а поход в школу – подвиг и целое
приключение. Нужно успеть спрятаться за дерево или прижаться к земле, чтобы в
тебя не угодил шальной осколок от сумасшедшего снаряда.
Школа встретила меня гулким эхом, которое поселилось в ее коридорах. Даже
родные учителя разговаривают шепотом, стараясь не нарушить гробовую тишину.
На их лицах я читаю глубочайшую безнадежность, беспросветное отчаяние. Мне их
искренне жаль, но слова утешения подобрать так сложно, ведь мы плывем в одной
лодке.
Сделав необходимое, отправляюсь домой. Меня провожает Наталия Владимировна,
классная мама. Вдруг воздух начинает подвывать.
− Ложитесь, глупые! − слышится с земли крик незнакомого мужчины.
Обе падаем на землю, не обращая внимания на слякоть и грязь, покрывающую ее.
Вокруг нас укладываются мелкие осколки снарядов, сыплется битое стекло. А затем
– тишина!
Наталия Владимировна горько плачет. Слёзы отчаяния и страха скатываются по
ее лицу.
Нет, она не жалеет свои голубые джинсы. Наверное, она рада, что мы остались
живы.
371