Page 268 - Letopis

При исполнении

графин, пополам лопнула декоративная фаянсовая тарелка... Мы приняли решение
разобрать экспозицию, так как в этих залах находиться стало опасно – было возможно
обрушение кровли. Немногочисленные научные сотрудники и смотрители (люди
были в отпусках) довольно быстро разобрали витрины, упаковали керамические и
стеклянные предметы.
Для отдела фондов это был очень тяжёлый день, так как взрывной волной
полностью вынесло стекла в окнах фондохранилищ, находящихся в полуподвальном
помещении. Хранилища остались без охранной сигнализации. Спасало только то, что
уцелели решётки, хотя некоторые держались чудом. Битые стекла были вынесены,
оконные проёмы заложены подручными средствами – деревянными досками, щитами
ДСП. В музее находился пост вневедомственной охраны, общая сигнализация по
периметру функционировала, так что о сохранности фондов пока волноваться не
приходилось.
Вечером 20 августа артиллерийская канонада резко усилилась. Уже научившись
приблизительно определять направление обстрелов, мы обеспокоились, так как
стало понятно, что обстреливается район, где располагался музей. К сожалению,
наше беспокойство оказалось ненапрасным… Первой пристрелочной серией были
серьёзно повреждены соседние пятиэтажные дома, частично разрушен лицей
«Эрудит». Вторая серия для нас оказалась роковой... Поздно вечером стало известно,
что музей разрушен, а охранника, прятавшегося в подвале, успел вывезти дежурный
наряд. Но, ещё не увидев место обстрела своими глазами, мы не представляли всего
ужаса случившегося…
Масштабы катастрофы стали понятны только на следующее утро, когда все
находившиеся в городе сотрудники собрались на ступеньках, ведущих к зданию.
Большой двухэтажный корпус музея, в котором размещалась экспозиция отдела
природы, оказался практически полностью разрушенным несколькими прямыми
попаданиями тяжелой артиллерии – рухнула крыша, плиты перекрытия и стены,
разбились большие двусветные окна.
Несколько снарядов разорвалось рядом со зданием, поэтому обход по периметру
принес ещё более неутешительные данные. Взрывной волной и градом осколков
были повреждены все офисные помещения цокольного, первого и второго этажей
– от бухгалтерии до кабинета директора, выбиты окна второго зала природы и
актового зала. Прямым попаданием была уничтожена реставрационная мастерская,
находившаяся со стороны внутреннего двора музея – вместо входа зияла огромная
дыра среди груды битых кирпичей. Основной четырёхэтажный корпус здания, где
располагалась экспозиция, казался целым, хотя разбитые окна и пробитые насквозь
стены лестничных маршей не утешали…
Теперь нам надо было входить вовнутрь. Без заключения МЧС мы не могли знать,
остались ли там взрывоопасные предметы, но выбора не было. Осмотр помещений
оказался более чем драматичным. Кабинеты научных отделов насквозь изрешетили
осколки, двери кабинетов из современных облегченных материалов просто вывернуло
наизнанку, рухнула мебель. Утешало лишь то, что сотрудников на рабочих местах не
было, так как в живых не остался бы никто. Удручала картина в разрушенном актовом
зале и недавно отремонтированной пресс-комнате. Окна, навесные потолки, картины
на стенах, два фортепиано превратились в решето. Пострадали и экспозиционные
залы первого этажа, обращённые в сторону обстрела. Взрыв в реставрационной
мастерской, находившейся под залом археологии, разрушил перекрытия и окна зала.
Были разбиты витрины с экспонатами, а скифская статуя IV в. до н. э., символ нашего
268