Отправной точкой для создания сюжета песни стали, как ни удивительно, превратности местной погоды: осенью 1941 года на Южном фронте очень рано выпал снег, а после вдруг неожиданно потеплело, дороги раскисли и превратились в грязь.

Именно в это время советские войска предприняли контрудар под Ростовом-на-Дону, в результате которого 28 ноября 1941 года город был освобождён, а гитлеровские войска потерпели первое крупное поражение, не сумев пробиться к кавказской нефти…

Невероятно то, что на момент написания этой песни Великая Отечественная война шла всего несколько месяцев. Враг рвался к Москве, силы были катастрофически неравны, бойцы стояли не на жизнь, а на смерть – а в песне, как уже о свершившемся факте, говорится о продвижении на Запад по Украине, об освобождении Одессы, о встречах фронтовиков спустя годы после окончания войны...

Нет, песня не пророческая – просто её авторы, как и все советские люди, твёрдо верили, что враг непременно будет загнан обратно в своё логово, и война завершится нашей Победой. Они оказались правы.

В самом начале войны молодой композитор Модест Табачников был призван на службу в Красную Армию на должность техника-интенданта в одной из авиачастей Южного фронта. Вскоре его перевели на творческую работу в Политуправление.

«Я был зачислен на все виды довольствия, мне была отведена комната, в которой стояло пианино, и эта комната стала на несколько месяцев моим рабочим местом, – рассказывал Табачников. – Для начала товарищи из фронтовой газеты «Во славу Родины» дали два ещё не опубликованных стихотворения. Первое было написано батальонным комиссаром, сотрудником редакции поэтом Ильёй Френкелем и называлось «Давай закурим»...

Стихи так увлекли и захватили меня, что я сразу же принялся за работу. И уже на следующий день сыграл товарищам новую песню. Именно с неё началась моя творческая жизнь на фронте».

«Служил я тогда в редакции газеты Южного фронта «Во славу Родины», – в свою очередь делился воспоминаниями по этому поводу Илья Френкель. – Должность называлась несколько необычно – «писатель». Какая строчка родилась первой? Вероятно, «будем вспоминать»... Будем вспоминать – значит, будем живы, будет легче на душе, будет фашист разбит... За моей спиной – годы встреч со множеством людей. И часто поводом к общению служило: «Нет ли закурить?». А то и пресловутое приглашение: «Давай закурим». Чиркнет огонёк, выдохнется струйка или колечко дыма, и лёд разбит, завязалась беседа, иногда знакомство, иногда – и больше и надолъше. А военному человеку закурить означало ещё и предметное ощущение связи с домом, с кругом друзей и близких».

Через некоторое время Модест Табачников в составе фронтового театра «Весёлый десант» приехал на гастроли в Москву. После одного из выступлений Табачникова пригласил к себе в гости известный артист МХАТа Михаил Яншин. У него дома композитор встретил Клавдию Шульженко, которая до войны исполняла некоторые его песни. И когда Табачников наиграл и спел несколько своих новых сочинений, Клавдия Ивановна сразу заинтересовалась песней «Давай закурим», тут же переписав её текст и ноты. А вскоре работники Политуправления привезли Табачникову грампластинку Шульженко с уже записанной песней.

В интернет-источниках встречается информация о том, что якобы текст песни имел 2 варианта. Однако в действительности всё проще: из-за лимита времени при записи на грампластинку – он не должен превышать примерно трёх с половиной минут – Шульженко вынужденно опустила первый куплет песни – тот самый, «погодный». Полный же авторский текст содержит четыре куплета.

Помимо Клавдии Шульженко, ставшей, что называется, крёстной матерью этой песни и её первой официальной исполнительницей, в разное время «Давай закурим» пело как минимум два десятка артистов. Есть легенда, жизнеутверждающая песня стала для Шульженко судьбоносной – благодаря ей певица встретила своего мужа Георгия Епифанова. Работавший в годы войны фронтовым корреспондентом и кинооператором, после исполнения Клавдией Ивановной песни «Давай закурим» Епифанов начал писать артистке восторженные письма, подписываясь лишь инициалами. В ответ на подшучивание боевых товарищей кавалер 3-х орденов Красной Звезды со смехом отвечал: «Наша любовь крепче брони…». Будущие супруги встретились спустя десятилетие после Победы и прожили в счастливом браке всю оставшуюся жизнь.